Под постом в Instagram меня спросили, почему я в своё время выбрал лыжи, а не сноуборд. Вопрос не совсем корректен, потому что сноуборд я тоже выбрал, но об этом расскажу отдельно. А пока про лыжи: как докатился я до жизни такой?
Всё началось в Приэльбрусье, куда мы приехали в марте 1997 г. То путешествие закончилось не совсем так, как планировалось, и итогом стал мой вырубленный в веках принцип: «Я больше никогда не буду кататься на лыжах!». «Никогда» продлилось чуть дольше трёх лет, и утром 1 января 2001 г. я был, кажется, единственный лыжником на лягушатнике в Домбае.
Самое интересное началось в 2003 г., когда мы вновь приехали в Приэльбрусье и увидели очередь на старый маятниковый подъемник. «Постоять мы и в Ростове можем в автобусе 45-го маршрута, а сюда приехали кататься», — решили мы с мамой, и рванули на Чегет. Там, среди бугров в рост человека, проходила её горнолыжная юность, и на ржавом подъемнике она взахлёб мне рассказывала: «Представляешь, в 87-м году (а может, в 86-м или 83-м, наизусть не помню) на поляну сошла лавина, накрыла тут всё, и мы так славно покатались. Никого народу, никаких очередей, пустая гостиница и море снега. Сказочное катание было, просто сказочное». Ветер раскачивал кресла, канатка медленно тащила нас вверх.
Мы поднялись на Чегет. Мама лихо взяла первую пару бугров, а я несколько оторопел. Настолько, что залез метров на 50 вверх по склону, барахтаясь по пояс в снегу, вытащил из неприметного домика то ли спасателя, то ли метеоролога, то ли часового наполеоновской армии и сообщил: дяденька, я тут с лыж падаю, помогите спуститься. Не на канатке же мне вниз ехать, правда? Так и научился.
Вывод, как вы понимаете, прост: если школа мешает горным лыжам, лесом такую школу. Так-то.