Все мы любим читать и говорить о себе (а не о других), поэтому всё-таки попробую рассказать вам свою историю, которая ещё не закончилась. Зачем вам её читать, если о вас там ни слова, не знаю.
Январь выдался сверхэмоциональным. Началось всё год назад, когда я поехал получать категорию «А» по горным лыжам и понял, что попал не в свою лигу. Группа в тот раз подобралась очень сильная и борзая, и мои пробелы в технике на фоне остальных выглядели просто неприлично. Как оказаться голым среди одетых. На две недели. Зная, что сообщество узкое, и с этими людьми мы варимся в одном котле.
С А-чки я вернулся раздавленный, но мотивированный. Стало понятно, над чем работать, как работать, и к чему это в итоге приведёт. В конце концов, первый заход был скорее экспериментальным — в Архызе перед глазами не было ориентиров, с которыми можно сравнить себя. На А-чке эти ориентиры появились.
Через день после возвращения я взял авиабилеты в Кировск, на курс «Катание по буграм». А за пару недель до вылета упал на сноуборде и надорвал связку предплечья. Три недели покоя, предписанные врачом, жирно накладывались на даты поездки, и пришлось выбирать. Ну, я и выбрал.
Неделя в Кировске вышла просто великолепной. Я прочувствовал и освоил порцию новых и нужных движений, покатался в хорошей компании по отличным трассам при прекрасной погоде, и вернулся домой окрылённым. Мне казалось, что я понял примерно всё, и теперь от получения категории «А» меня отделяет только пара недель практики.
Лето прошло в ожидании зимы. Месяцы, оставшиеся до наступления сезона, расхолаживали, и лень побеждала в схватке с необходимостью заниматься ОФП. Я, конечно, поддерживал какую-то форму, но и сам понимал, что этого недостаточно. Потом, всё потом. Особенно когда ты и так с утра до вечера ходишь по горам, и ключевая задача — правильно распределить силы, чтобы их хватило до конца сезона.
А потом наступил конец сентября. С ощущением, что всё, что ты строил, создавал, на что рассчитывал и о чём мечтал, не имеет никакого значения. Жизнь твоя не имеет никакого значения. Ты просто безымянный кусок мяса. Потребовалась неделя, чтобы унять гнев и ярость, осознать, что мне по-прежнему есть, что терять, и вернуться к созиданию. Оставшиеся полтора месяца до начала сезона я занимался домашними делами и старался отрешиться от происходящего вокруг. Дав себе твёрдую установку, что им я не дамся никогда.
В ноябре я уехал на Урал в попытке запрыгнуть на ещё одну ступеньку. Трехнедельная экспедиция виделась непростой, но вполне проходимой — уверенность, полученная в Кировске, продолжала действовать. Впрочем, недолго: первый этап обучения вновь показал, что я ещё далеко не так хорош, как думаю о себе. Оплеуха вышла столь же болезненной, как А-чная, но тут уже всё решила логистика. Я на Урале, жильё оплачено на две недели вперёд, сезон в Архызе ещё не начался — продолжаем продолжать.
Через несколько дней тренировок я ухватил правильные движения. Это было настоящее открытие, будто впервые научился ходить. И если в Кировске я освоил полезные «фишечки», которые, несомненно, улучшили моё катание, но только начали закладывать правильный фундамент, то здесь я нашёл ключ ко всему. Лыжи поехали совсем по-другому, фазы и движения встали на свои места, и всё, что мне долгие годы объясняли на различных обучающих курсах, наконец-то обрело смысл. Шум распался на понятные слова и выражения.
Это был триумф. Ещё в 2018-2019 годах, до того, как сдать экзамены на категорию «В», я поставил себе чёткую цель — научиться кататься на лыжах. И когда казалось, что вот оно, почти, совсем близко — разборы или комментарии преподавателей вновь разрушали надежду на то, что я уже могу, уже еду. Простое желание получить красивую картинку раз за разом разбивалось результатами фото- и видеосессий — всё не то. Тренируйся дальше. А на Урале изменилось всё. На Урале я наконец-то поехал.
Понятно, что за неделю невозможно исправить закатанные ошибки и полностью трансформировать технику. Понятно, что нужно время, самоконтроль и сотни повторений. Но понимание и проблески правильных движений невероятно окрылили и возвысили. В Архыз я возвращался с задранным до неба носом. Я понимал, что вот-вот стану первым в Архызе инструктором категории «А». Просто надо дождаться конца января и чуть-чуть подтянуть некоторые элементы. Корона царапала потолок, и я сам это понимал.
Перед самым отъездом на А-чку у нас прошёл ещё один курс — рейс. Шесть дней мы накатывали трассу слалома-гиганта, пытаясь перенести движения в траекторию между флагами и побороть страх скорости. При этом я воспринимал это время, как предпоследний шаг перед сдачей экзаменов: «Если не научишься проходить трассу, не сдашь тест. Следующая категория «А» – через год. Все планы построены с учётом того, что А-чку ты сдашь сейчас. Если не сдашь — потеряешь год жизни и работы. А кто знает, что за этот год приключится со всеми нами? И вообще. Ты здесь, чтобы победить. Права на ошибку нет». Заключительные дни рейс-курса вселяли сдержанный оптимизм.
После небольшого отпуска дома я поехал на Розу Хутор для самостоятельной подготовки к экзаменам. И вот тут уверенность в успешной сдаче пошатнулась. Какие-то элементы казались готовыми, какие-то – 50/50, а, например, зиплайн (бугры), неподготовленный склон и сложнокоординационные повороты провисали. Впрочем, время для отработки было. Но перед этим отдельным блоком шёл рейс-тест — прохождение трассы слалома-гиганта на время.
Уже накануне вечером я испытывал возбуждение, представляя, как борзо и уверенно, со всем багажом только-только обретенных знаний и навыков пройду трассу. А наутро не выдержал гнёта ответственности, перенервничал и переосторожничал, и запорол первый, самый важный заезд. Затем было ещё две попытки, которые я проехал лучше, но всё равно не уложился в заданный гандикап. Уже тогда, между заездами, стало понятно, что опыта всё равно мало, что результат закономерен, что есть, в конце концов, запасной вариант – ISIA-тест, — но всё это не избавило от опустошения от проваленного теста. Хотя и ослабило его.
Оставалось несколько дней до экзамена. Тренировки приносили результат, потихоньку, понемного я исправлял ошибки, лучше чувствовал правильные движения, и робко ставил галочки, пусть пока и карандашом, напротив экзаменационных элементов, которые казались «готовыми».
27 января — день сдачи первого экзаменационного элемента. После обеда едем сдавать неподготовленный склон, но до этого есть 3 часа для самостоятельной тренировки. Затылком чувствую, что время поджимает, что от каждого спуска, от каждого метра склона надо брать максимум — и, засуетившись, заменив технику желанием и стремлением, падаю. Через минуту ясно, что на экзамены я уже не иду.
Два перелома. Первая неделя — эмоциональная яма, в которую затаскивает собственное тело. В мыслях я ведь всё ещё там — на снегу, на лыжах, бьюсь за свою самую сокровенную цель последних лет. А в реальности — иммобилизация нижних конечностей на 3-6 недель. Сезон окончен, ищи себе другую жизнь.
Не могу сказать, что я глубоко верю в карму, Бога или вселенский разум. Но нечто подобное в моей системе координат есть. И получив столь непрозрачный намёк, я постарался расшифровать его и понять, что делаю не так.
Пожалуй, первое — одержимость. Получение категории «А» затмило собой всё. Жизнь воспринималась сквозь призму. Любое действие согласовывалось с конечной целью. Просыпаясь ночью, я вспоминал обрывки снов — а там, конечно, были бугры, или флаги, или большие углы закантовки. При этом сам я жил в будущем — там, где уже получил категорию «А» и двигаюсь дальше. То, что происходило здесь и сейчас, было лишь временным неудобством.
Похоже, что так нельзя. В декабре и начале января я уже улетал пару раз с трассы, отделавшись лёгким испугом и таким же лёгким сотрясением мозга. Мне даже в голову не приходило, что это были чёткие и однозначные звонки: Вова, так нельзя. Вернись на землю. Взгляни на себя трезво и будь осторожнее. Понадобился третий звонок.
Второе — высокомерие. Наконец-то ухватив новые знания и ощущения, кардинально изменив своё катание, я понял, на ступеньку какой высоты забрался. И вместо того, чтобы медленно и осторожно к этой высоте привыкнуть, я выступил с проповедью о собственном величии. Хотя был от него страшно далёк.
Наконец, спешка. Только-только ухватившись за новые движения, я кинулся их эксплуатировать в боевом режиме. Чувствуя, что ещё не готово, рано ещё. Что нужно накатать, перенести из головы в ноги. Спиной ощущая риск. Но тщеславие и одержимость подталкивали вперёд и вверх — теперь ясно: чтобы было больнее падать.
Всё было бы проще и спокойнее, если бы я не сделал из цели культа. Если бы катание на лыжах не виделось делом всей жизни. Если бы я воспринимал происходящее, как ремесло, как бытовой процесс: нужное количество часов, нужное количество повторений, нужное количество мелких ошибок. Если бы не пытался сходу перепрыгнуть через несколько этажей сразу. Не пытался компенсировать недостаток техники избытком желания. С другой стороны, идея наполняла энергией и оптимизмом, мотивировала и дисциплинировала, вела и влекла в прекрасную жизнь будущего. Это было сколько яркое, столь и безумное время.
Я смирился, что планы сдвинулись минимум на год. Принял, что помимо желания, нужны и скучные, нудные, но необходимые действия. Вспомнил, что Вселенная даёт нам подсказки до тех пор, пока мы не поймём — и лучше понимать с первого раза. Наконец, вспомнил и то, что я уже не мальчик, и самое ценное, что есть у меня и моей семьи — это здоровье.
Да, и ещё. Категорию «С» мы получили вместе с коллегой Пиляевым. Затем он дважды неудачно сходил на категорию «В». Его третий заход совпал с моим первым — и мы синхронно сдали. Затем составили план: идём на категорию «А», дружно проваливаем, тренируемся два года, затем вместе сдаём. Спрашивается, на что я рассчитывал сейчас, если наш срок придёт только через год?
Текст выше я написал через две недели после травмы. В буквах сквозит грусть, но уж как получилось. Тогда на обеих ногах ещё висели туторы, в горах вовсю продолжался сезон, а я привыкал к разрывающему чувству, что лыжи теперь будут только через год. Если я, конечно, добросовестно и аккуратно восстановлюсь.
Сейчас, в середине марта, мысли иные. Эмоции ушли, остался сухой расчёт: план восстановления, планирование бюджета на год, расписание на следующий горнолыжный сезон. Вернулись дурацкие шутки и сумасбродные идеи. А надежда, что к этой истории осталось добавить всего один абзац, и так никуда не девалась. Так что ещё повоюем. Только осторожно. И внимательно.